Вандализм на кладбище устраивают сами же каслинцы

Многие, думаю, помнят ещё со школьной скамьи известное изречение Ленина о том, что «жить в обществе и быть свободным от общества нельзя». Эту мысль продолжил и развил в своих работах советский литературовед и культуролог Юрий Лотман, сказав когда-то: «Культура начинается с запретов». Именно об этом захотелось поговорить с читателем после обращения в редакцию Натальи Шадриной.

Пять лет назад в их семье случилось большое горе – погиб сын. Похоронили его на кладбище, расположенном справа от старого. Как полагается, установили памятник, оградку, летом сажают цветы, содержат могилу в чистоте и порядке. Не в тягость – это всё, что они могут сделать теперь для своего безвременно ушедшего сына.

Но все пять лет приходится чете Шадриных убирать мусор, который сваливают люди в двух метрах от могилы, прямо за сетчатым ограждением.

Наталья Викторовна предполагает, что это делают родственники тех, кто похоронен на старом кладбище, говорит, что сама не раз наблюдала, как через каменную стену летели с той стороны на ближние могилы пакеты, сухие ветки. Показала проломы в стене на протяжении всей длины, через которые переносят старые венки, кресты, оградки, траву, железные листы, и напропалую, по могилам тащат всё это за железную изгородь. Шадрины несколько раз пытались закладывать пролом, что находится напротив могилы сына, но, возвращаясь, всякий раз находили его разобранным.

Дважды обращались они к руководителю кладбища Игорю Плотникову, который приходил, смотрел и разводил руками, говоря, что на каждую кучу у него машин не хватит. Последней каплей, заставившей Наталью Викторовну обратиться в редакцию, было то, что, придя в очередной раз прибрать могилку, она обнаружила кучи спиленных деревьев, убрать которые у неё просто не хватило сил.

Мы вместе с ней съездили на место, где я сфотографировала все эти кучи возле проломов и за забором. Увидела своими глазами, как страдают от действий нерадивых жителей чужие могилы; на одной, например, был свёрнут столик, на другой была натуральная свалка.

За разъяснениями и уточнениями я обратилась к Плотникову. Он подтвердил, что Шадрина, действительно, приходила не раз, подчеркнув при этом, что после каждого её обращения работники убирали мусор, который, вообще, вывозится еженедельно. Но дело не в этом. По его мнению, и проблему надо рассматривать гораздо шире. Игорь рассказал, что на кладбище таких проблемных зон немало, и проломы он пытался восстанавливать, всё бесполезно. Людям лень нести мусор до специально отведённых мест, где стоят контейнеры, поэтому они выбрасывают его там, где им удобно – за кладбищенскую стену, на чужие могилы. Не пугают их и объявления об установленном видеонаблюдении и штрафе в 1000 рублей. Мало того, жители близлежащих домов тоже подбрасывают пакеты с отходами на кладбищенскую территорию.

– Чисто не там, где убирают, а там, где не сорят, – сказал Плотников.

Я согласна, всё зависит от внутренней культуры человека. Об этом же говорила и Наталья Шадрина:

– Культура не в ДК начинается, где мы пляшем и поём, как мы город свой любим.

Вот здесь я снова возвращаюсь к Лотману. Культура начинается с запретов. И не с тех запретительных штрафов, которые никого не пугают и, тем более, не воспитывают.

С моральных запретов, сформированных обществом, в котором мы живём, с запретов, которые каждый человек определяет для себя сам.

Сейчас модно говорить о свободе и вседозволенности, но это не имеет никакого отношения к культуре, которую мы впитываем с молоком матери, со стихами, прочитанными в детстве: «Крошка сын к отцу пришёл, и спросила кроха: - Что такое хорошо и что такое плохо?».

Я не делаю никаких выводов, просто констатирую факты: есть проблема и есть способы её решения. Всё зависит от того, насколько мы готовы решать.

А в заключение приведу изречение ещё одного гиганта мысли Вольтера: «Подумай, как трудно изменить себя самого, и ты поймёшь, сколь ничтожны твои возможности изменить других».

P.S. Я съездила на кладбище через 4 дня после разговора с Игорем Плотниковым. У центрального входа работники грузили мешки с мусором в «ГАЗель». А кучи, которые я фотографировала, остались нетронутыми.

Любовь САФАРОВА