Быть патриотом — значит не только любить Родину, но что-то конкретное для нее делать

Валерий Олегович Шмаков — полковник в отставке, военный штурман-вертолетчик, участник боевых действий и ликвидатор аварии на Чернобыльской АЭС, профессиональный художник — он всегда следовал голосу совести и никогда не сожалел о своих поступках.

Мы, его современники, не можем не гордиться тем, что среди нас есть такие, как он, потому что военный летчик, полковник Валерий Шмаков, человек слова и чести — настоящий герой нашего времени

Из письма

Волею случая в нашу редакцию попало письмо Валерия Олеговича к своей учительнице — Наталье Владимировне Рысевой. В нем, возвращаясь мысленно в прошедшие годы службы и жизни, оставшиеся в прошлом детство, юность и молодость, он пишет: «…сквозь призму прожитых лет и событий увидел себя со стороны, когда не раз приходилось стоять перед выбором: Что делать? Как поступить? Быть или не быть? И, зачастую, приходилось совершать поступки невыгодные самому, но по совести. Переживал, сомневался. Проходило время, и оказывалось, что принятое решение было самым верным и достойным, а лишения порой оборачиваются подарком судьбы…». 

Валерий Олегович родился и вырос в городе Касли. В своем советском детстве, как многие его сверстники, собирал марки, купался и ловил рыбу в местных озерах, играл во дворе в футбол и войнушку, но при этом тонко чувствовал гармонию звуков в музыке, цветов — в живописи, поэтому охотно рисовал и постигал азы музыкальной грамоты на фортепиано. Но больше всего его тянуло небо, поэтому после окончания школы №24 поступил в высшее военное летное училище. Он грезил о большой авиации, мечтал после распределения летать на самолетах, а пришлось сесть за штурвал боевого вертолета — машину легкую и мобильную, ставшую незаменимой рабочей лошадкой всех локальных войн и военных конфликтов.

Афган — Чернобыль

Афганская война стала боевым крещением 27-летнего летчика-штурмана. За полтора года он совершил 478 боевых вылетов. В полетах среди однообразных гор и ущелий научился замечать ориентиры, не нанесенные ни на какие карты, забывал о смертельной опасности, привык спать, где придется, пить отвар из верблюжьей колючки, которую заваривали вместо чая… Но так и не смог привыкнуть к потере товарищей. Ему доводилось искать и собирать после боя останки погибших и отправлять их на родину под печально известным кодовым названием «груз-200». Эта война научила его по-настоящему оценивать человеческую жизнь.

Из Афгана он вернулся с сильным заиканием, а через три  месяца, в апреле 1986 года, когда полыхнул Чернобыль, уже на второй день после взрыва в составе авиационной группы оказался на месте катастрофы.

Тогда, почти 28 лет назад, чтобы закрыть с воздуха аварийный реактор Чернобыльской АЭС, они действовали практически в боевой обстановке ядерной войны. Летчики были опытные, почти все только что вернулись из Афганистана. 

Из Афгана он вернулся с сильным заиканием, а через три  месяца, в апреле 1986 года, когда полыхнул Чернобыль, уже на второй день после взрыва в составе авиационной группы оказался на месте катастрофы.

На борту вертолета, зависшего над разрушенным энергоблоком Чернобыльской АЭС 

Тогда, почти 28 лет назад, чтобы закрыть с воздуха аварийный реактор Чернобыльской АЭС, они действовали практически в боевой обстановке ядерной войны. Летчики были опытные, почти все только что вернулись из Афганистана. При этом говорили: «Да, в Афганистане стреляют. Но ты увернулся, ушел, выполнил задачу — и забыл. А здесь, в Чернобыле, ничего не чувствуешь, а тебя поражает невидимый враг. Это страшнее, чем на войне».

– Подступиться к аварийному блоку, кроме как с воздуха, было неоткуда, – вспоминает Валерий Олегович. – Требовалось как можно быстрее начать сбрасывать с вертолетов в жерло развороченного взрывом реактора мешки с песком и спецреагентами, чтобы погасить радиоактивные выбросы и пожар. Этим мы и занимались. Вертолет зависал над разрушенным реактором 4-го энергоблока на три-четыре минуты. Высота — не более 150 метров. Радиация такая, что стрелка прибора, который мог измерять уровни рентген, зашкаливала.

По масштабу и количеству участников эту катастрофу полковник сравнивает с Великой Отечественной войной: «Вся страна жила на военном положении, хотя об этом и не говорилось. Везде были созданы штабы, везде шла мобилизация населения, были беженцы и переселенцы, подвиги, трусость и мародерство».  

Две недели на передовой невидимой войны, 23 полета в самый эпицентр взрыва и, полученные высокие дозы радиации. Мог ли он тогда отказаться от смертельно опасных полетов? Наверное, мог. В такие экипажи старались брать добровольцев. Вертолетчикам в Чернобыле и без этого хватало работы: доставка грузов и техники, постоянная радиационная разведка местности и прочее. Но он сделал свой выбор по совести. Позже ему, как впрочем, и многим другим ликвидаторам, придется через суд доказывать чиновникам сам факт участия в работах на Чернобыльской АЭС и нахождения в пределах 30-километровой зоны отчуждения.

Валерий Олегович вскользь упоминает о том, что, кроме Афгана и Чернобыля, он участвовал в  спецоперациях в Таджикистане и Чечне, о том, что в ходе одной из операций вертолет, в котором он летел, попал под перекрестный шквальный огонь и получил 40 осколочных и пулевых  пробоин, а экипаж — ни единой царапины!

Валерий Олегович на встрече с каслинцами и озерчанами во Дворце культуры им. Захарова г. Касли

Справедливости ради

Очередной крутой вираж своей жизни он свершил в 36 лет, протянув еще одну судьбоносную нить от детского увлечения живописью до профессионального художника-станковиста. С ходу, без связей и поддержки, поступил в академию живописи им. В.И. Сурикова и в течение шести лет совмещал очное обучение со службой в армии.

– Мне хотелось запечатлеть на полотне красками все, чему я был свидетель и непосредственный участник, – признается Валерий Олегович. – Десяток моих картин были выставлены к 55-летию Победы на Поклонной горе в Москве.

Его несомненным достижением является и то, что в 1990 году он стал лауреатом конкурса на лучший эскиз нагрудного знака «Участник ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС», который каждый из ликвидаторов надевает на грудь в особых случаях.

Казалось бы, вот она, заслуженно обретенная тихая гавань — тишина мастерской, запах красок, радость творчества. Но судьба снова делает крутой поворот. Являясь членом общественной организации Союз «Чернобыль», отважный вертолетчик, после увольнения из рядов ВВС, начинает вести активную общественную работу по защите интересов лиц, пострадавших в результате радиационных и техногенных аварий и катастроф, инвалидов и ветеранов боевых действий, улучшению их медицинского обслуживания, решению социальных и материальных вопросов. В частности, борется с чиновничьими препонами в наградной системе армии. Уже на протяжении ряда лет добивается присуждения высокого звания Героя России тем летчикам, которые, совершив подвиг, были представлены к званию Героя Советского Союза, но были несправедливо лишены этой заслуженной награды.

В последнее время он увлекся документальным кино, и в составе творческой группы принял участие в съемках документальных фильмов: «351-й в небе» и «Их называли «сталкерами». Прошлым летом, во время встречи с каслинцами и ветеранами — участниками ликвидации аварии на ПО «Маяк», он провел их презентацию. Фильм «Их называли «сталкерами» рассказывает об ученых-атомщиках, которые с первого дня катастрофы находились в Чернобыле, работая в правительственной комиссии, выясняя причины аварии и разрабатывая мероприятия по снижению последствий радиационной катастрофы. А «351-й в небе» посвящен пилотам военных вертолетов, прибывшим первыми на ликвидацию аварии на Чернобыле. Валерий Шмаков не только вошел в группу создателей этого фильма, но и сам стал одним из его героев. На конкурсе «Патриотизм и верность долгу» оба фильма завоевали победу в номинации «За лучший документальный фильм».

– Материал, который заключен в этих документальных лентах, для большинства зрителей неизвестен, о многих фактах рассказано впервые, – поделился Валерий Олегович. – Мы планируем продолжить работу и к 30-летию Чернобыльской аварии создать цикл фильмов, рассказывающих о людях, удержавших ядерный щит России: о «маяковцах», о подразделениях особого риска, о подводниках и т.д. Для этого я езжу по стране, встречаюсь с руководителями общественных организаций, ветеранами, собираю интересный, эксклюзивный материал. Это большая работа, и я хочу в ней участвовать, потому что многие из тех, кто ликвидировал аварию на Чернобыльской АЭС, на ПО «Маяк», уже умерли или находятся в преклонном возрасте. Но все они, живые и мертвые, — герои, представители особой категории защитников Отечества.

Валерий Олегович с удовлетворением замечает, что по предложению общественников-чернобыльцев, Мосгордума по монументальному искусству одобрила возведение на аллее «Славы» на Поклонной горе памятник участникам ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС.

Памятник ликвидаторам последствий аварии на ЧАЭС на Митинском кладбище в Москве

– Рядом с памятником должен быть и музейный комплекс в честь ликвидаторов техногенных аварий и катастроф, где можно было бы проводить уроки мужества, организовывать встречи ветеранов и подрастающего поколения, – считает он.

А еще, он и его товарищи надеются, что у ликвидаторов, кроме Дня памяти погибших в радиационных авариях и катастрофах, появится и иная дата, более радостная и светлая, которую они воспримут как свой «Чернобыльский День Победы»!

Людмила НИЧКОВА